Как погребли умерших во время Блокады Ленинграда
С 1941 по 1944 год в разгар Второй мировой войны Ленинград был отрезан от остальной части Советского Союза, страшные последствия той блокады известны каждому ныне живущему россиянину: сотни тысяч погибших, каннибализм, убийства, на которые люди шли от голода и отчаяния – всё это нашло отражение в мемуарах, художественной литературе, документальном кино. Разумеется, в период блокады значительно менялось отношение людей к смерти, а также погребальные практики ленинградцев – чему и будет посвящен наш материал.
Время самых больших смертей
Наиболее тяжким временем блокады Ленинграда принято считать 1941-1942 гг. – в это время погибли более пятисот из тех семисот-восьмисот тысяч, что город потерял за все время блокады. С декабря 1941 по май 1942 умерло около полумиллиона ленинградцев. Этот период стали называть «смертным временем» еще в период блокады.
В эти шесть месяцев среднестатистический житель Ленинграда видел смерть всюду и всегда: в подъезде, на улице, по дороге в магазин, на работу или на учебу, а также дома. Каждый день любой житель города получал известия о гибели соседа, родственника, одноклассника, коллеги или друга. С середины октября трупы стали встречать на улицах. Через несколько месяцев это уже стало обыденностью – свалки мертвых тел на улицах города перестали быть чем-то необычным – родственники бросали своих мертвых, потому что их не на что было хоронить, либо же просто не знали о том, что их близкие умерли. Убирать мертвые тела было некому, ведь ежедневно в ту зиму город терял до трех тысяч человек. Вскоре на смерть перестали обращать внимание. Чем дальше шло время, тем сдержаннее становились комментарии в СМИ и в бытовых разговорах, теперь о смерти говорили так: «Смертность увеличилась/смертность такая же/на улицах много трупов» – и так далее.
В начале 1942 в дневниках блокадников начали упоминаться свалки трупов, которые создавались на улицах, а чаще – в скрытых пространствах: подвалах, бывших прачечных, темных дворах. Более того, зачастую трупы по многу дней хранились и в домах – иногда они лежали на кроватях и столах, завернутые в тряпье, по две-три недели. В мае-июне смертность резко снизилась, городские службы адаптировались к тяжелой ситуации, мертвых стали вывозить достаточно оперативно, чтобы они не залеживались.
Смерть
Несмотря на то, что многие люди умирали под бомбами и артиллерийскими снарядами, которыми фашисты осыпали город каждодневно, больше всего жизней ленинградцев унесли все же холод и голод. Но, что важно, смерть от голода многие ленинградцы в то время даже считали предпочтительной: они полагали, что смерть от голода происходит тихо и мирно – человек просто теряет силы, засыпает и не просыпается, чего нельзя было сказать о смерти от ранения. В то же время многих подобные перспективы не успокаивали, а лишь больше пугали; изможденные голодом и холодом люди стали бояться надолго останавливаться, сбить инерцию, боялись поскользнуться и упасть – подняться самостоятельно могло и не хватить сил. Поднимать обессилевшего упавшего было опасно – ты мог упасть вместе с ним, и тогда вы оба могли бы погибнуть. Дневники блокадников пестрят историями о том, как люди ценой огромных усилий доводят голодных и обессиленных до теплого места, после чего те все равно гибнет через несколько минут или часов. Вскоре люди стали проходить мимо нуждающихся, понимая, что ничем не могут им помочь, но вместе с тем опасаясь, что завтра точно так же пройдут мимо них.
Помимо прочего, многие люди, предчувствуя конец, начинали готовиться к смерти. Подготовки к смерти самими умирающими обычно сводились к попыткам облегчить жизнь родным. Просили подождать с похоронами до конца декады, сохранить продовольственные карточки. Более того, свой отпечаток накладывали и умственные расстройства, вызванные дистрофией: люди, страдающие от голода, нередко становились озлобленными, вредили окружающим.
Похороны
Процесс умирания близкого для ленинградцев более, чем в мирное время, сопрягался с размышлениями о том, как его похоронить, ведь со смертью человек заканчиваются мучения только для него – для его семьи мучения только начинаются. Зачастую, наблюдая за умирающими в постели родственниками, люди думали не о умирающих, а о том, где раздобыть все необходимое для похорон и кого придется к похоронам привлечь. Многие вопросы затмевали собой значимость самого факта – смерти. Похороны же в смертное время были предприятием настолько тяжелым, что только очень большая любовь и уважение к покойнику или его хоронящему могли сподвигнуть людей на помощь в этом деле. Рассказы очевидцев об отказе в помощи – многочисленны и типичны.
Очень часто на все время подготовки к погребению трупы оставались в той же комнате, где ленинградцы ели, спали, жили. Ради соблюдения обряда люди порой были готовы жить со своими умершими родственниками еще по 2-3 недели, если столько времени требовалось на поиски гроба, траурного одеяния и т.д. Важно отметить, что многие ленинградцы все же стремились исполнять погребальные обряды до конца: обряжали покойных, доставали траурную флористику. Тем не менее, гробы были в наличии только поначалу – уже к ноябрю 1941 производство гробов перестало справляться со спросом, и мертвых стали пеленать – в саваны, в тряпье, в портьеры, в занавески, в скатерти. Те, у кого была такая возможность, делали гробы сами – как правило, из мебели (шкафов, секретеров столов и т.д.) Отдельной проблемой становилась доставка мёртвого тела до места захоронения. Если в сентябре или октябре можно еще было достать в городе машину или лошадь, то к зиме у большинства не осталось иной возможности, кроме как вести труп на кладбище на санях своим ходом, либо бросать его во дворе.
Кладбища
Казалось бы, если люди вот уже несколько месяцев ежедневно сталкиваются со смертью в самых различных проявлениях, то вид кладбищ уже не должен их шокировать и даже в принципе оказывать сколь бы то ни было сильное впечатление. Однако то зрелище, которое представляли из себя кладбища блокадного Ленинграда в 1941-1942 г., глубоко поражало даже видавших виды. Заборы и деревянные кресты разобраны на дрова, а трупы лежали всюду – начиная со входа и даже по дороге к кладбищу – не у всех ведь были силы, чтобы доволочь тела до ворот. Огромное число людей имело возможность доставить тело до ворот, но уже не имело сил, чтобы рыть могилу – особенно в тридцатиградусный мороз декабря-февраля.
К весне индивидуальных захоронений уже почти не делали: подавляющее большинство трупов хоронили в братских могилах, которые копались тогда, когда трупов становилось слишком много. Похороны в гробах к весне уже полностью прекратились в том числе и потому, что гробы стали мишенями воров: воры раскапывали по ночам свежие могилы, вынимали гробы и продавали их на утро под видом новых – а спрос был огромный.
Возможно, вам будет интересно:
